Станут ли обмены долга на природу драйвером «зеленого» развития Центральной Азии?

В Кыргызстане показатель внешнего долга за 2024 достиг около 38% от ВВП, а в других странах Центральной Азии показатели внешнего долга составляют в среднем 25% от ВВП.  По данным Конференции ООН по торговле и развитию (UNCTAD), соотношение долга к ВВП в размере 60% часто используется как предельный уровень для развитых стран, и 40% как предельный уровень для развивающихся и формирующихся экономик.

Дефолты могут привести к обесцениванию валют стран региона. Это, в свою очередь, вызывает инфляцию и снижает покупательную способность населения. Например, в 2001 году Аргентина объявила дефолт по внешнему долгу на сумму более 132 миллиардов долларов США, -что стало одним из крупнейших дефолтов в мире.

В то же время, регион испытывает на себе последствия изменения климата, что усугубляет и без того сложную социально-экономическую ситуацию. Регион прогревается почти в 2 раза выше средних глобальных показателей. Так, если за последние десятилетия средняя глобальная температура повысилась примерно на 0,2°C, то в Центральной Азии среднегодовые показатели температуры достигли от 0,28°C до 0,42°C в аналогичные периоды. Ледники в регионе стремительно тают — с 1960-х годов ледники сократилась более чем на 30%, а к 2050 году могут уменьшиться еще на 50%. Это угрожает сельскому хозяйству и продовольственной безопасности, что может привести к масштабным социально-экономическим кризисам.

Страны, столкнувшиеся с долговым кризисом, вынуждены прибегать к менее устойчивым практикам, таким как добыча ископаемых видов топлива (угля, нефти и газа). Это означает, что страны в регионе с высоким уровнем внешнего долга не уделяют приоритетного внимания расходам на смягчение последствий изменения климата.

Одним из решений, продвигаемых экономистами в качестве «беспроигрышного», является финансовый механизм Обмена долга на природу (англ. Debt for Nature Swap и его разновидности как Debt for Climate Swap). Эта финансовая модель, сделка между кредитором и страны-должника, которое предполагает списание части внешнего долга страны в обмен на обязательства по сохранению окружающей среды.

Успешные примеры обмена долгов на экологические проекты

Начиная с самого первого свопа между Боливией и Conservation International в 1987 году было проведено множество сделок по обмену долга на природоохранные инициативы. На сегодняшний день этот метод используется по всему миру, а наиболее успешный пример можно найти в Белизе.

В 2021 году Белиз подписал соглашение с The Nature Conservancy, позволивший сократить внешний долг страны на 10% от ВВП. Что еще более важно, это значительно улучшило шансы на сохранение морской среды самого длинного кораллового рифа в западном полушарии.

Дочерняя компания The Nature Conservancy предоставила финансирование для выкупа государственного долга на $553 млн по сниженной цене. Сделка была поддержана “голубыми облигациями”  на 364 млн долларов при участии Credit Suisse и застрахована Международной финансовой корпорацией развития США (DFC), что обеспечило низкие проценты и длительный срок погашения.

Взамен Белиз обязался ежегодно инвестировать 4 млн долларов в охрану морской среды до 2041 года и к 2026 году увеличить охраняемые морские территории с 15,9% до 30%. Для устойчивого финансирования создан фонд в 23,5 млн долларов.

Этот пример показывает, что механизм обмена долга на природу может стать эффективным инструментом для сохранения природных объектов, если он будет правильно реализован. Важным условием для успешной реализации этих сделок является правильная настройка механизмов, учитывающих конкретные потребности и контексты стран. Это позволит обеспечить устойчивые результаты как в экологической, так и в экономической сферах.

Первые шаги Кыргызстана 

В настоящее время активного интереса к этому финансовому инструменту в Центральной Азии не наблюдается, однако Кыргызстан, как одна из стран региона, активно продвигает эту повестку дня в диалоге со своими кредиторами.

В начале 2000-х годов Кыргызстан подписал соглашение о переводе части внешнего долга на финансирование экологических проектов, подписав соглашение с Парижским клубом кредиторов. Средства, высвободившиеся в результате этого соглашения, были направлены на сохранение биоразнообразия и устойчивое управление земельными ресурсами. Однако ни Парижский клуб, ни правительство Кыргызстана не опубликовали отчеты о реализованных проектах, что является важным критерием для подобных сделок.

В последние годы этот вопрос вновь оказался в центре внимания Кыргызстана. Президент Кыргызстана Садыр Жапаров неоднократно заявлял об инициативе обмена внешнего долга страны на реализацию экологических проектов; в январе 2023 года он предложил международным кредиторам списать часть долга в обмен на совместную реализацию «зеленой» инициативы в Кыргызстане.

В сентябре 2023 года, выступая на 78-м саммите Генеральной Ассамблеи ООН по Целям устойчивого развития, Жапаров предложил учредить в ООН специальный фонд для финансирования программ адаптации к изменению климата и обмена внешнего долга на экологические проекты, направленные на сохранение ледников, биоразнообразия и управления водными ресурсами.

Позже, в ноябре 2024 года Турция списала внешний долг Кыргызстана в размере 58,9 млн долларов США в обмен на проекты зеленой экономики. Однако Кыргызстан, вероятно, выполнил другие условия для списания долга Турции. Вскоре после этого, 31 декабря 2024 года, стало известно, что сеть турецкого лицея Sebat, основанного Фетхуллахом Гюленом (турецким исламским проповедником и основателем движения «Гюлен или Хизмет», обвиняемым в попытке переворота в Турции в 2016 году), была передана турецкому государственному фонду Maarif.

Потенциал Центральной Азии в применении обмена долга на природу

В целом, чтобы понять потенциал Центральной Азии для применения данного инструмента, стоит обратить внимание на структуру долгов и на самого главного внешнего кредитора. На сегодняшний день основным кредитором стран Центральной Азии является Китай, и именно в Кыргызстане и Таджикистане наблюдаются рекордные показатели задолженности перед этой страной.

Этот инструмент обмена долгов на природу мог бы быть применим и релевантен в отношении Китая, однако, как отмечает эксперт Наргиза Мураталиева в своем материале для Фонда Карнеги, «китайские специалисты признают оригинальность данной модели, но подчеркивают необходимость доработки „международно согласованных механизмов и систем поддержки” для успешной реализации этой инициативы». Бывший вице-президент Эксимбанка Китая Чжан Вэньцай (张文才) прямо заявил, что «эти предложения на данный момент неосуществимы».

По мнению многих региональных экспертов, скорее всего, Китай больше заинтересован в модели обмена долгов на ресурсы, которая включает получение лицензий на добычу природных ресурсов и/или их дальнейший вывоз.

Насколько эффективен инструмент обмена долга на природу: риски и экономическая целесообразность?

Механизм обмена долга на природу изначально представляет из себя сложный процесс, поскольку требует длительной подготовки и переговоров, которые могут занять годы. Если сумма списываемого долга небольшая, то его влияние на экономику страны может оказаться незначительным, так как не приведет к заметному снижению общего долгового бремени.

Например, в 2016 году Сейшельские острова заключили соглашение об обмене долга на природу с The Nature Conservancy и частными инвесторами. В результате инвесторы выкупили 5% государственного долга страны на сумму $21 млн. Впоследствии долг был переведен в трастовый фонд, который предоставил более выгодные условия погашения, что позволило правительству высвободить около  $8 млн. Тем не менее, все высвободившиеся средства были направлены исключительно на проекты по охране морской экосистемы, что не облегчило общий объем долгового бремени страны. Более того, эта сумма составила менее 2% от общего внешнего долга Сейшел, что делает экономический эффект сделки крайне незначительным.

Кроме того, проведение такой сделки требует значительных затрат на переговоры, администрирование и создание трастового фонда. В некоторых случаях эти расходы могут даже превышать экономическую выгоду от самого механизма, что ставит под сомнение его эффективность.

Как и любое другое климатическое финансирование, такого рода механизм является политическим инструментом. Контроль над финансами остается у международных институтов и стран-кредиторов, что ограничивает экономический суверенитет государств-должников.

Также существует проблема выполнения условий сделки. Государство может не быть готово согласиться на строгие условия исполнения, что поставит его в положение, где оно рискует не выполнить соглашение или будет вынуждено нарушить его из-за обстоятельств, которые оно не может контролировать.

Небольшая сумма долга, как правило, не является достаточным мотивом для государства, чтобы принять на себя такой риск. К примеру, в 1989 году Всемирный фонд дикой природы (WWF) провел долговой обмен на сумму 2,2 миллиона долларов с Замбией, при этом долг был выкуплен всего за 20% от его стоимости. Однако из-за плохого планирования и стремительной девальвации замбийской квачи, WWF пришлось потратить местные средства, полученные от обмена, менее чем за год, что значительно подорвало эффективность программы в области охраны природы.

К тому же, поскольку зачастую отсутствуют эффективные механизмы подотчетности и мониторинга, нет гарантий того, что страна-должник вообще сможет выполнить условия сделки.

Кроме того, если у страны-должника изначально не было ресурсов на выплату первоначального долга, вряд ли у правительства найдутся средства для инвестиций в области, согласованного в рамках обмена. Это может привести к увеличению дефицита бюджета, который возможно придется покрывать за счет займов, тем самым увеличивая долговое бремя, или отвлечения ресурсов за счет жестких мер экономии в других областях (здравоохранение, образование, инфраструктура).

Обмен долга на природу не является долгосрочным решением. Для того, чтобы действительно способствовать устойчивому развитию, такие механизмы должны быть включены в более широкую стратегическую политику, которая учитывает не только природоохранные обязательства, но и долгосрочное экономическое укрепление стран-должников. В противном случае такие инициативы рискуют стать лишь временным инструментом, не способным решить более глубокие проблемы экономической зависимости и препятствий на пути к устойчивому развитию.

Выводы и рекомендации

Обмен долга на природу — эффективный инструмент для стран Центральной Азии, уязвимых к изменению климата, не только способствующий облегчению долгового бремени, но и дающий возможность решить экологические проблемы. Однако его эффективность зависит от нескольких важных условий. Для того чтобы этот механизм действительно способствовал устойчивому развитию, он должен быть частью более широкой стратегической политики, включающей укрепление экономики стран-должников. В противном случае, при отсутствии комплексного подхода, такие инициативы могут привести к обратному эффекту — усилению долговой зависимости и экономической нестабильности, что ограничит долгосрочные перспективы развития.

Примеры успешных сделок, таких как обмен долга Белиза и Эквадора на экологические проекты, демонстрируют долгосрочные выгоды данного механизма. Он способствует улучшению состояния природных ресурсов, созданию рабочих мест в «зеленых» секторах экономики и снижению долговой нагрузки.

Однако, несмотря на свою перспективность, такие сделки требуют сложной подготовки и длительных переговоров, что ограничивает их применение, особенно для стран с высоким уровнем задолженности. Эффективность этих соглашений во многом зависит от масштаба долга и способности страны выполнять взятые на себя обязательства.

Для стран Центральной Азии существует ряд вызовов, связанных с применением механизма обмена долга на природу:

• Ограниченный интерес главного кредитора. Китай является крупнейшим кредитором стран региона, но не проявляет активного интереса к подобной модели. Китайские эксперты признают ее оригинальность, но подчеркивают необходимость доработки международных механизмов и систем поддержки. На данный момент Китай, скорее всего, продолжит придерживаться традиционных методов управления долгом, таких как продление сроков погашения и инвестирование в добычу природных ресурсов, а не поддержка экологических инициатив.

• Отсутствие прозрачности и институциональные риски (коррупция, отчетность и мониторинг).  Отсутствие прозрачности в процессах принятия решений и слабый контроль за реализацией сделок могут привести к коррупции и злоупотреблениям. Существует также риск невыполнения соглашений из-за политической нестабильности или экономических трудностей, что делает такие сделки непривлекательными.

• Глобальные тенденции к сокращению климатического финансирования. Опасения вызывает выход таких ключевых игроков, как США, из Парижского соглашения, что может привести к уменьшению международных фондов, направляемых на реализацию таких моделей как обмен долга на природу.

• Неоколониализм. Механизм может укреплять экономическую зависимость стран-должников и ограничивать их возможности для самостоятельного развития. Это создает риск повторения неоколониальных практик, при которых экологическая политика становится инструментом влияния более мощных государств и организаций.

В свете этих вызовов странам Центральной Азии необходимо разработать комплексную стратегию, включающую:

• Развитие природоохранных проектов в сочетании с мерами по экономическому укреплению.
• Обеспечение прозрачности сделок и эффективных фискальных механизмов для управления поступающими средствами.
• Усиление международного сотрудничества для адаптации механизма обмена долгов на природу к условиям региона.
• Повышение институциональной устойчивости для обеспечения выполнения условий соглашений.
• Разработку дополнительных финансовых инструментов для поддержки устойчивого развития и экологической безопасности.

Таким образом, в краткосрочной перспективе природные долговые свопы могут стать полезным инструментом для стран Центральной Азии. Однако для того, чтобы этот механизм был успешным и использовался в долгосрочной перспективе, его необходимо интегрировать в более широкую стратегию обеспечения экономической устойчивости и экологической безопасности в регионе.